Показал более 25 персональных выставок в России и за рубежом. Работы хранятся в Государственной Третьяковской галерее, БГХМ им. М.В. Нестерова, Московском музее современного искусства, Национальном культурном центре «Казань», Новосибирском государственном художественном музее, Фонде поддержки и развития научных и культурных программ им. Ш. Марджани, во многих российских и зарубежных частных коллекциях.

Мы встретились с Расихом Хасиповичем в кафе с цветными лампочками на стенах. Если смотреть на них долго – мир расплывается цветными пятнами, увлекая в тонкое и запредельное, где нет чётких линий, точных портретов, предсказуемых состояний, где ничто не гарантировано по определению. Бывает: стоит скамейка, подошла девушка, села девушка, сидит девушка – всё. Но та же ситуация может разлиться каскадом эмоций и настроений, если всмотреться волшебными глазами художника: своенравное пространство преобразило девушку, растащило на нелогичные линии, и весь её образ проливается цветом. Вряд ли это только видение.

– Расих Хасипович, не могу сказать, что разгадываю ваши картины.

– А их и не надо разгадывать, они должны воздействовать ассоциативно, эмоционально.

– Да, но хочется же уловить послание, понять,какая в них была заложена мысль.

– Конечно, даже абстрактная работа содержит смысл, имеет своё сюжетное развитие. Говорят же: картины возникают из картин, стихи из стихов, фильмы из более ранних фильмов, то есть мы все передаем приветы туда, в прошлое. Если человек всерьёз рисует, значит, у него уже есть какой-то опыт общения с искусством, он уже видел картины, принял понравившуюся ему пластику, а когда художник садится за холст – вот тут и завязывается сюжет. Допустим, на примере литературы: писатель начал рассказ или роман – почему он начал его писать? Почему пишет именно такой рассказ и именно так? – Это и есть сюжет, где сам писатель – персонаж. Художник – тоже персонаж этого мира, а так как изобразительное искусство статично, неподвижная картинка в двухмерном пространстве, вот и включается в сюжет то, что за ее рамками – замысел и опыт художника. За любым художником стоит история. И как можно внести в искусство новшество, сказать свое слово, добыть изюминку? Только копаясь в своей истории. Картина или другое произведение будут живыми, если в них заложены чувства, но эти чувства нужно еще суметь передать. И, конечно, нужны навыки, владение изобразительными средствами выражения, но во время работы не надо пользоваться вчерашними штампами, сама текущая ситуация, уникальный сюжет художника должны их диктовать. Иной раз может получиться немного коряво – пусть так, по чуть-чуть, но своя манера будет нащупываться. И в первую очередь должна быть игра, автору самому должно быть интересно. В этом и весь секрет.

А когда я сам начинал как художник, думал, что писать – это стремиться к гармонии, но позднее понял, что, с одной стороны, мы служим искусству, а с другой – занимаемся самоисследованием. Но и это, возможно, ошибочно. Казаться нам может всё что угодно. Необязательно же думать о себе бог знает что и тянуться к высокому ремеслу и регалиям, чтобы понять или создать что-то важное. Вспомним роман Гессе «Сиддхартха»: Будда целенаправленно искал просветления, предпринимал нечеловеческие попытки, а когда вернулся домой и взглянул в глаза друга детства паромщика – увидел в них свет и понял, что тот достиг своего просветления, не уезжая из дома.

– А вы когда-нибудь вставали за холст, чтобы нарисовать мрачное?

– Нет, внутренне это совсем не моё. Это всё равно, что преумножать негатив, а ведь в мировом контексте самое востребованное из русского искусства – это иконы и авангард двадцатого века. Иконы вытаскивают человека на другой уровень, в них глубокий контекст, это искусство соборное. А авангард (Малевич, Кандинский) – это построения вне земной гравитации, в пространстве без притяжения, в космосе, можно сказать, – и снова выход в высокое измерение. Иконы и авангард человека над собой поднимают, это искусство дающее. В этом и красота русского искусства, как я для себя выяснил – русское искусство должно наполнять. Мне всегда больше нравилось доброе, и, если мы откроем любую энциклопедию по искусству, то встретим там вещи, в основном, дающие.

– Расих Хасипович, скажу по-другому: если на картине красивые девушки, то все понимают, что они не будут такими всегда. Трагедия и увядание на холсте, нарисованном позитивно, просто не успевают случиться! А хороший текст, на мой взгляд, оставляет не столько приятное послевкусие, сколько двусмысленность, выбор.

– Но и настоящая картина многослойна и многовременна. В первый раз её можно рассмотреть так, а потом иначе. Она бесконечна. Хорошая картина – это каждый раз новое настроение, открытие за открытием – так же, как когда снова и снова читаешь великую книгу. В книге ведь слова (по-другому сказать: краски) те же, а читатель вдруг новые детали улавливает. И картина, и книга – это эмоциональное, сконцентрированное послание.

– Расих Хасипович, а как вы рисуете? Например, девушки на скамейке: вы увидели их, запомнили, делаете наброски?

– Хорошее признание (смеемся вместе).

– Да, я тогда максимум включаю свои фантазии. А мысли нету вообще, но есть идея, и, когда я рисую, то даю выход именно ей, идея овладевает мной, подсказывает средства выражения. Говорят же китайцы: смотри на дерево, и оно само расскажет, как его рисовать. Или вот еще удобный сюжет для картины: девушка с книгой об изобразительном искусстве, она сама пришла неизвестно откуда, а тут еще книга – реальный продукт о чем-то возвышенном – вот и происходит наслоение и переплетение духовных миров.

Октябрь, ноябрь, декабрь – сегодня хмурый холодный день, и сколько таких ещё будет! Так можно долго расстраиваться и вообще перестать рисовать. А я себе говорю: ведь это удобный момент! Это же хороший сюжет! Вот я пришел в мастерскую, настроения нет – об этом и нарисую. И рисую художника, и в процессе работы начинаю меняться. Холст, краски, кисти, палитра, цвета – я всё это очень люблю, можно сказать, этим и вдохновляюсь. В процессе приходит Муза и дает понюхать цветок, символ иного мира. И меня затягивает совершенно в другой мир, в котором это и происходит: к художнику пришла Муза и принесла другой аромат. Иной раз я на это так и смотрю: картину забыл и смотрю. А потом иду домой, радостный. Я, конечно, укорачиваю историю, одна картина несколько месяцев может делаться. Но всё это происходит примерно так. Наверное, обычный собранный человек такую картину не нарисует – для этого слишком уж надо себя отпускать, медитация, что называется.

– Ух ты! А всадники на ваших картинах – что они означают?

– Всадник – это составной образ, в котором лошадь – тело, а наездник – душа.

– А почему же девушки без лошадей, они – бестелесные?

– Они изначально эфирные, необычные существа, они не отсюда, они у меня «душа» сразу. Мужчин я могу рассматривать как душу и тело в отдельности, я сам мужчина, а женщин я не понимаю вообще. Но женщины иногда подходят на выставках: «Ой, вы так тонко чувствуете нашу душу!» Но я не чувствую, честно говоря. Да и вообще этой теме большого значения не придаю. Рисую так, как рисую, – и всё. Лучше вообще не думать (смеется).

– Говорят, в каждом человеке существует свой внутренний конфликт, обычно между противоположными качествами. И у вас он, будто бы, в том, чтобы не думать вообще или – наоборот, взять и однажды подумать как следует, чтобы, наконец, что-то уже понять.

– Вот, – улыбается Расих Хасипович. – На самом деле, так оно и есть. Но когда касаемся глобальных вопросов, любые ответы временны, завтра или через десять лет мнение поменяется: в связи с возрастом или здоровьем, или неожиданным опытом. Человек, он – текучий, а не завершенный объект, хоть и берется иногда судить обо всем с позиции вечного.

– Выходит, я напишу статью про СЕБЯ, которая будет называться вашим именем?

– Конечно! Поэтому всё нормально. В России про меня иной раз говорят: кубист, импрессионист, авангардист, но я не отношусь никуда в чистом виде – не актуальное искусство, не контемпорари, не абстракция. Французы тоже пытались классифицировать и сформулировали: tres personalite – очень личностное, наделенное качествами, которых ни у кого больше нет (улыбается). Такого стиля не существует.

Текст: Надежда Смирнова,
«Любимые художники Башкирии», книга 1, серия «Земляки», стр. 44-49

#ЛюбимыеХудожникиБашкирии #Мастера #РасихАхметвалиев
#Художники #Скульпторы #Фотографы #МастераДПИ
#Живопись #Графика #Каллиграфия #Скульптура
#Фотография #ДекоративноПрикладноеИскусство