Как художник Айдар Альметов провел семь персональных выставок в Уфе и других городах Башкирии. Является членом Творческого союза художников России и Международной федерации художников ЮНЕСКО. Работы хранятся в частных коллекциях Италии, США, Греции и России.

– Между музыкой и рисованием я выбирал еще в детстве, – рассказывает Айдар – Куда пойти: в музыкальную школу или в художественную? На обе дополнительные школы времени бы не хватило: я любил пошалить, побегать на улице, полазать по гаражам, повзрывать бомбочки и ракеты. К спорту особенно не тянулся, но занимался тем, что сейчас близко к паркуру, был очень подвижным. Любил также и посидеть с книжкой. С детства думал: стану художником. Ну и плюс музыкантом, конечно. В Нефтекамске, в местном универмаге, был большой музыкальный отдел, и там всё такое блестящее: медные дудки, гитары, барабаны – хотелось научиться на них играть.

– Семья творческая у вас?

Учился я прилично, по математике четверку вытягивал, по другим предметам тоже хорошо. Но дисциплина хромала, часто дрался, в числе трудных подростков состоял. Обычным пацаном был, который рос в дворовых условиях и мог за себя постоять. Если кто-то лез с кулаками, я отвечал тем же. Из-за дисциплины я и ушел из школы после восьмого класса. Папа настаивал на нефтяном техникуме, а я хотел быть художником. Но и тяга к технике у меня присутствовала. А тут как-то приходит мама с автозавода и говорит: «Сынок, есть в Минске автомеханический техникум, там наладчиков станков с ЧПУ готовят». А я всегда был «задвинут» на фантастике, любил читать про роботов, про вселенную и космические путешествия, увлекался астрономией очень, и мне так туда сразу захотелось! Я представил себя в белом халате, вокруг блестящие роботы, а я хожу с отверткой и что-то у них подкручиваю. Станок с ЧПУ (числовое программное управление) – тот же робот, по сути. К тому же – город-герой Минск, а там – белорусские партизаны, о которых я читал в книжках про войну: как не поехать? Четыре года отучился в том техникуме, получил диплом наладчика станков с ЧПУ, но честно скажу – не моё это. Зато там у меня появилась первая музыкальная команда, которая называлась «07-08», я играл на гитаре и пел. Мы выступали на творческих вечерах, пели Кузьмина, популярный репертуар различных ВИА того времени и одну песню собственного сочинения. А еще я там много рисовал. Мне было всё интересно: белорусская столица, новый для меня город, я ходил с открытым ртом, в первый раз прокатился на троллейбусе и, знаете, очень удивился, когда услышал там нецензурную брань: какие-то работяги ехали, общались и матерились при этом. Я думал: как же так, это же Минск! Несмотря на хулиганское поведение, я внутри оставался чистым ребенком, книжным мальчиком. Да и кино у нас в то время сплошь культурное было, поэтому я и думал, что ругаются только в провинции.

– Да, меня туда-сюда мотало, хотя, в принципе, всегда рисовал и всегда пел. После учебки меня распределили в Донецкий оперативный батальон внутренних войск, который в то время находился в Чернобыле. Это был 1986 год. 26 апреля случилась авария на Чернобыльской АЭС, а 11 мая я уже был там, охранял 30-километровую зону. Пробыл я там чуть больше недели и вместе с частью вернулся в Донецк, где стал радиомастером. Слава Богу, серьезных поломок во время моей службы не случилось, не пришлось доказывать свой непрофессионализм. А после армии – снова в Нефтекамск, снова на автозавод. Тогда по трудовому кодексу как было: откуда призвался, туда должен вернуться. Но началась перестройка, и я стал задумываться: нужен ли я тут вообще, что я вообще сделал в жизни? Пришел к начальнику, попросился в цех. Встал за токарный станок с ЧПУ. И начал спиваться. А что еще делать на нефтекамском заводе после армии? Один раз меня станок так зажал, что я чуть руки не лишился. Дурак, конечно. Мимо бригадир проходил, успел остановить механизм, а сам я до кнопки бы не дотянулся. Подумал, наконец: какие перспективы в такой жизни? Никаких. И тут вижу объявление в нефтекамской газете о наборе на худграф на подготовительное отделение пединститута в Уфе. Я понял: вот, надо ехать. И поехал, поступил, хотя конкурс был высокий. Отучился 6 месяцев на рабфаке, стал студентом первого курса, а через 5 лет получил диплом. С тех пор стезя, наконец-то, своя. Остался в Уфе, работал 12 лет в Башкирской государственной филармонии им. Х. Ахметова художником-постановщиком, а начинал там как художник-рекламист. В это же время, наконец-то, начал писать самостоятельно, взялся за кисть. И песни сочинял постоянно, пел их в компаниях под гитару.

– У вас есть серия картин в одном стиле с тематикой «существо и его оболочка» и «двойственная сущность существа». Как вы вышли на такие темы?

– Форма и содержание, они об этом, наверное. Форма – внешняя оболочка, а содержание может быть совершенно другим. Я не знаю, как оно пришло. Помню первую картину в таком плане – «Дракон»: человек стоит на руках и он же – двухголовый дракон. Какое-то время я потом развивал эту тему, но в итоге стало неинтересно. В последнее время я пишу портреты, не только заказные, больше – портреты друзей, хочу выставку портретов сделать, но половину из них я уже раздарил, не получается из меня коммерсант и стратег.

– Погодите, портреты портретами, но вот эти картины, про оболочку и содержание, – вы в них мыслите. То же самое вы делаете в песнях, когда пишете текст. Вы теперь совсем отошли от картин-размышлений или рисуете на другие темы, которые я просто пока еще не видела?

– Я больше не вкладываю интеллектуальный подтекст в картины. Считаю: было и было, надо очередную ступеньку перешагнуть. В последнее время меня привлекает реализм. Теперь я бы писал бытовые жанровые сцены, передающие современность. Над этим надо поработать еще. Обычный художник-реалист – вот что меня сейчас привлекает. Чаще бывает, когда художник начинает с академической живописи, а затем уходит в авангард. У меня – наоборот. А сейчас я икону пишу. Знакомый иконописец предложил заказ, и я взялся. Для меня это не просто очередное испытание. Я сам православный, крещеный.

– Вы поете: «Я – та сила, которая катится к черту, желая творить добро».

– Да, это было раньше. Очень многое во мне поменялось после принятия православия в 2014 году. Меня перед тем чуть не убили прямо здесь, в мастерской. Я сюда только въехал и делал ремонт, и повадились ко мне местные сантехники ходить, которые, сидя без работы, часто выпивали. Они же зашли и на Новый год. Мы сидели, отмечали, конфликта не было. Я думал, у нас нормальные приятельские отношения. Но среди них был человек, отсидевший в тюрьме. Не знаю, может, я наивным так и остался, но верил: если показать людям картины, спеть для них песни, то они от этого станут лучше. Мы выпивали, я играл на гитаре, и драка с их стороны вспыхнула ни с того ни с сего. Он стал просто меня убивать: вломил по голове, ногу сломал. И убил бы, но спас друг – проходил мимо и начал долбиться в окошко. И потом, пролежав в больнице на вытяжке 21 день, я понял, что так жить больше нельзя. И сразу, как выписали, поехал к отцу Андрею в Нефтекамск, с которым мы познакомились на одном из моих концертов. Он сказал: «Приехал? А я боялся, что тебя убьют». Вот так я и стал православным. В крещении меня зовут Иоанн. С тех пор все встало на свое место. На самом деле, я сейчас даже благодарен тем, дворовым. Я понял, что это сверху, предупреждение. Теперь понимаю, насколько был не прав, когда жил так и был уверен, что именно такой, полупьяный, образ жизни соответствует творческой личности. Что все мы такие, что любой творческий человек так устроен.

– «Душа, вроде, к Богу стремится, но что-то мешает»?

– Теперь ничего не мешает. Нет, мешают, конечно, лень и собственное несовершенство. Многое осталось с того времени, когда я был другим человеком, бываю и раздражительным иногда, срываюсь на близких, но, к счастью, это все реже и реже. Я стараюсь быть чище и, надеюсь, с тех пор тексты песен стали светлее.

– Вы упомянули, что пишете икону сейчас, теперь это обретает особенный смысл.

– У меня возникло ощущение, что вы в самом начале своего настоящего пути – и музыкального, и художественного.

– Вы знаете, почти в 50 лет я почувствовал, что начал новую жизнь. До этого крутило-вертело. Представляете, только сейчас я исполнил детскую мечту – прыгнул с парашютом.

Текст: Надежда Смирнова
«Любимые художники Башкирии», книга 1, серия «Земляки», стр. 252-256

#ЛюбимыеХудожникиБашкирии #Мастера #АйдарАльметов
#Художники #Живопись #Графика