Интервью с художником, директором Башкирского государственного художественного музея имени М.В. Нестерова Айратом Терегуловым:

— Расскажите, когда и где вы родились?

— Родился в Уфе 30 октября 1957 г. в семье служащих. Мама работала директором централизованной системы детских библиотек, отец – поездным диспетчером в управлении Куйбышевской железной дороги. Начинал он станционным смотрителем на станции «Благовар», потом учился, со временем перебрался в Уфу.

— Почему вы стали художником?

— Я бы сказал, случайно. Рисовал, конечно, как все пацаны – сначала танки, космонавтов, потом «хиппарей» в клешах, музыкантов, хоккеистов. Что увлекало, то и рисовал карандашом, акварелью. Как бы это странно не звучало, но профессиональные краски и кисти я первый раз увидел в 1975 г. в армейской «учебке» под Оренбургом в богом забытом городке Бузулуке. Судьба свела меня с полковым художником Олегом Астратовым, который получил образование в Оренбургском художественном училище и жил теми же интересами, что и я. Началось общение у него в мастерской, а там этюдник, краски…

— Вы в армии оказались после того, как приняли решение уйти из нефтяного института. Почему? И что было дальше?

— После окончания средней школы №44 я поступил в Уфимский нефтяной институт, но быстро понял, что трубопроводы – это совсем не моё. Затем армия. Отучившись полгода в Бузулуке на командира орудия 122 мм гаубиц, нас отправили служить в ГДР в Группу советских войск в Германии (ГСВГ). Там сдружился с полковыми художниками и музыкантами. Интересно, что в ГДР тогда уже были несмывающиеся краски на водной основе, которые сегодня мы знаем как акрил. Играл в клубе, как тогда называлось, в вокально-инструментальном ансамбле на всех инструментах, ведь я закончил Первую музыкальную школу им. Наримана Сабитова по классу скрипки у замечательного человека Михаила Ефимовича Швайштейна. Сразу после армии пошел работать художником-оформителем на 40-й завод (УПЗ). Очень скоро мы с заводскими товарищами создали бригаду и перешли в «Башторгрекламу». Там мы занимались оформлением интерьеров магазинов как в Уфе, так и по всей республике. Сейчас с удовольствием вспоминаю то время. Там я подружился с Володей Дворником, который впоследствии делал графику для ДДТ и живет сейчас в Питере. Последний наш совместный объект – магазин «Сувениры» на ул. Ленина.

— И в институт всё-таки поступили?

— В 1980 г. я поступил на художественно-графический факультет башкирского пединститута (в институте искусств, но в тот год приема не было) и благополучно его закончил в 1985 г. с красным дипломом. Начиная с 1981 года, участвовал в профессиональных выставках. Диплом делал по графике в технике резерваж. Хотя, во время обучения, меня и скульптура очень привлекала, к которой, по мнению Николая Александровича Калинушкина, у меня были природные способности. После окончания худграфа год преподавал рисунок и композицию в Республиканской художественной гимназии-интернате имени Касима Давлеткильдеева. Там была железная дисциплина — дети ходили по струнке. Я пытался их растормошить, дать свободы. В результате, как и следовало ожидать, они чуть ли не по потолку бегали у меня на занятиях.

— Как время повлияло на ваши работы?

— Меняется лишь внешняя сторона, но суть остается. Я думаю, что нашел себя как художник где-то к концу 1980-х в серии «Мужские игры». Потом было увлечение абстракцией и возврат к реализму. Но после абстрактного фигуративное стало уже несколько другим, не таким нравоучительным, без излишней прямолинейности. Абстрактное стало источником более формального отношения, переместив акценты со «что» на «как». Дидактики в работах стало меньше.

— Как директором музея стали?

— Если коротко, то: предложили. Согласился.

— Не мешает административная работа творческой?

— Это две абсолютно разные сферы деятельности. Конечно, ощущается резкий дефицит времени на творчество. К сожалению, в наших головах нет тумблера, способного переключать мгновенно деятельность полушарий.

— Какой путь выбрала ваша дочь? Ее выбор был самостоятельным?

— Конечно, самостоятельным. Она финансист-юрист. Очень серьезная профессия.

— Ваши работы узнаваемы мгновенно. Как вы думаете, что в них привлекает?

— Да, я надеюсь на то что нашел свой почерк. Привлекать в моих работах может энергетика, экспрессия. Они не делались для того, чтобы услаждать зрение и душу. Может быть поэтому их больше в музейных коллекциях, чем в частных собраниях .

— Как по-вашему, какие эмоции они должны вызывать?

— Видимо те, которые я вкладывал. Какой импульс заложен в картину изначально, на той волне полотно и будет отдавать свой эмоциональный заряд зрителю, если он готов к этому.

— Каковы источники вашего вдохновения?

— Мы все живем в этом мире здесь и сейчас. Общение с людьми, книгами, событиями – все это заставляет переживать и опосредованно реагировать. Пока не возьмешь в руки карандаш, кисть или любой другой предмет, который оставляет следы на поверхности, вдохновение не снизойдет.

Беседовала Елена Синицына

Посмотреть работы Айрата Терегулова и проголосовать за них можно в онлайн-галерее проекта.